Выяснение закономерностей композиционного построения памятников сводится обычно к анализу формы. Между тем закономерности формообразования в изобразительном искусстве, мифотворчестве, фольклоре, литературе и архитектуре — прямое следствие мыслительной и творческой деятельности их создателей.
Так, многие композиционные схемы средневековья повторяют образцы до мусульманского зодчества, но при этом понимание образца было неоднозначным.
Помимо формальных заимствований не менее важной была специфическая его трансформация. Изучение этой стороны вопроса может не только углубить представление о своеобразии средневекового зодчества, но и помочь проникнуть в мир творческого мышления средневекового мастера.
Возможность реконструкции принципов композиции в зодчестве Средней Азии подтверждают труды М. Булатова о геометрической гармонизации, исследование по типологии сооружений Л. Маньковской и др. работы.
Они позволяют реконструировать технологию строительного производства той поры, то есть ту часть архитектурной теории, которая говорила о том, как создается сооружение.
Изложенные в этих работах основы упорядочения и конкретные принципы композиции будучи интерпретированы в контексте общих идей художественного мышления традиционного творчества — изобразительного, музыкального, поэтического -позволяют выявить концептуальные принципы зодчества.
Другой важной предпосылкой задуманной реконструкции служит утверждение о том, что памятники эпохи создавались людьми, чья образованность носила по преимуществу традиционный характер. Высказывания о влиянии идеологии ислама на формирование творческого самосознания встречаются в трудах многих исследователей.
Существует и мнение, отрицающее доминирующую роль ислама в зодчестве средневековья. Все это заставляет с большим вниманием отнестись к религиозным мотивам профессионального самосознания средневекового строителя.
Мы пытаемся интерпретировать понимание наиболее распространенных приемов композиции самим зодчим, пытаемся представить ситуацию выбора именно этого приема расположений мастером как личностью исторической, который непосредственно отвечает за выполнение заказа, помимо того — обязан добиться понимания соотечественников и современников и который в итоге оказывается создателем произведения искусства.
Вопрос, в частности, в том, насколько глубоко осознавали создатели сооружений значение образцов, которыми они пользовались. По-видимому, всякий раз мера такого осознания была различной, и теперь уже установить ее практически невозможно.
Однако даже если тот или иной зодчий воспринимал характерные для постройки схемы начертания лишь как привычный и не обязательно глубоко «прочувствованный» стереотип, этот стереотип отнюдь не утрачивал своей осмысленности в рамках мусульманской культуры как коллективно хранимого целого.
Отражение принципов профессионального самосознания, присущих средневековой азиатской культуре как целому, в конкретных приемах архитектурной композиции и составляет предмет исследования на данном этапе.
Чтобы понять и интерпретировать в подобном аспекте доминирующий в практике средневековья прием центрально-осевой симметрии, мы обращаемся к нему как историческому источнику, поскольку информативные свойства произведения архитектуры (включая эстетическую и идеологическую информацию) материализуются не столько в его форме, сколько, на наш взгляд, в элементах и их сочетаниях, эту форму образующих.
Соотнося принципы композиции с ведущими идеями традиционной культуры, мы рассматриваем их как текст, передающий определенное сообщение на языке архитектуры. При таком подходе привычное представление о симметрии оказывается недостаточным.
Более широкое ее понимание позволяет сделать смысловое сопоставление кажущихся различными явлений: традиционных философских, поэтических и архитектурных объемно-графических образов. Имеется в виду симметрия как средство (инструмент) выявления смысловых и содержательных инвариантов в различных областях традиционной культуры.
Опираясь на эту методологическую особенность симметрии, мы вправе акцентировать внимание на единых изоморфных параметрах наиболее распространенных архитектурных композиций и тех идей традиционной культуры, которые, преломляясь традиционным профессиональным сознанием, обогащали творческое воображение создателей этих схем.
Оказывается, что общность приемов построения инвариантных схем типологически различных сооружений не случайность, но устойчивая закономерность, обусловленная исторически самим фактом существования в культуре эпохи некой совокупности представлений.
Вся совокупность идей, представлений, образов данной культуры является контекстом для интересующих нас принципов композиции. По поводу соотношения текста и контекста в исследовании симметрии мы придерживаемся суждений А. Лосева: «Если мы станем вникать в проблемы соотношения текста и контекста, то мы тотчас же сталкиваемся с проблемой символа. Уже по одному тому, что текст входит в контекст, а контекст тем или другим способом осмысляет собою текст, мы должны сказать, что здесь кроется нечто символическое».
Смысл и значение приема симметрии в реальной практике строительства могут быть определены лишь при сопоставлении различных факторов, влияющих прямо или косвенно на творческий процесс: степень владения специальными навыками расчетов и построений, культура самой личности мастера и, конечно, условия, нормативность традиционного творчества. В итоге все эти качества, трансформируясь, реализуются в постройке, идею создания которой мы стремимся постичь.
